Ушедшее — живущее - Борис Степанович Рябинин
В биобиблиографических писательских справочниках такой фамилии не найдешь; и тем не менее это была фигура очень показательная для своего времени, когда научно-художественная литература — да и вся литература для детей — на Урале только зарождалась, делала первые робкие шаги. Мне он запомнился степенным, седовласым, с острой бородкой, слегка согнувшимся под бременем лет, с характерным резким профилем и умным строгим взглядом спокойных внимательных глаз, прикрытых очками в железной оправе. При Свердловском отделении Союза советских писателей, в двухэтажном каменном особняке на Пушкинской, 12, что напротив здания бывшего облисполкома, тогда существовала секция детских писателей, и Дмитрий Иванович регулярно посещал ее, участвовал во всех, без исключения, обсуждениях произведений своих товарищей. Как председатель секции (правление нашло возможным доверить мне этот пост), я скоро уяснил казанцевский характер: его не приходилось уговаривать («агитировать») посещать секцию, раз сказал — и достаточно. Надо, значит, надо. Приходил, постукивая тростью, садился в сторонке, чаще у стены, и, положив большие натруженные руки на ручку трости, внимательно слушал, ограничиваясь одним-двумя замечаниями или вопросами за весь вечер. Говорить не любил, но являлся пунктуально, минута в минуту.
Как и его вдохновительница К. В. Рождественская, побудившая его уже в преклонных годах взяться за перо и написать книгу о своем садоводческом опыте, Дмитрий Иванович большое значение придавал передаче накопленных знаний юному поколению, будущим хозяевам земли. Именно это заставило его написать позже еще одну книгу, «Плодовый сад», уже научно-популярную, подобно «Яблочному пиру» много способствовавшую распространению и утверждению мичуринских идей на Урале.
Хочется напомнить, какое это было время. Бурные преобразования, индустриализация, стремительный прогресс во всех сферах общественной жизни, разумеется, не могли не отразиться и на литературе. Детской литературы на Урале, если не считать отдельных рассказов и сказок Мамина-Сибиряка, раньше по сути не было. Теперь она рождалась на глазах.
Именно в эту пору в библиотеках и на полках книжных магазинов появляется «Страна стальных великанов» (автора, к сожалению, не помню, кажется — Белобородов). В Москве выходит «Рассказ о великом плане» Ильина, у нас — «Страна стальных великанов», книга, уже самим названием очень точно отражающая преобразования, происходящие на просторах обширного края.
Рождается Урало-Кузбасс, гигантский промышленный комплекс, соединенный в едином производственном организме Урала и Сибири (металл — Урала, уголь — Сибири). Пробудившийся интерес к истории Урала находит свое выражение в появлении книг А. Г. Бармина — «уральского ленинградца», или «ленинградского уральца», часто наведывавшегося в Свердловск. Бармин был знаком с Рождественской еще по Ленинграду, где она училась и начинала свой редакторский путь. Одна за другой выходят в Свердловске и Детгизе его книги «Сокровища каменного пояса», «Рудознатцы» и «Старый соболь», составлявшие единую эпопею «Руда». Появляются книги для юношества, связанные с различными отраслями знаний, как и «Яблочный пир», создающие важный раздел литературы — научно-художественный и научно-популярный жанры. Таковы были по своей направленности книги Ф. Тарханеева, И. Раухвергер, Ю. Цехановича и других.
Появился даже — хотя опубликован был уже после войны — научно-фантастический роман доктора Подсосова — «Новый Гольфстрим». (Бажов, правда, относился к нему сдержанно; но ведь роман вышел, факт, и читался книголюбами самых разных возрастов.) В январе 1935 года начал выходить журнал «Уральский следопыт», также нацеленный в первую очередь на удовлетворение запросов и воспитание юного читателя, к сожалению просуществовавший недолго и возродившийся уже после Великой Отечественной войны.
«Искательница молний» — первооткрывательница литературных талантов — Клавдия Васильевна Рождественская и редактор «Следопыта» Владимир Алексеевич Попов сидели в одной комнате друг против друга. Сперва Рождественская восприняла появление Попова несколько настороженно, как-никак он был из столицы, до этого редактировал журнал «Всемирный следопыт», но вскоре между этими двумя, без преувеличения, фанатически преданными делу людьми воцарился дух полного взаимопонимания и благожелательства: и в целом ряде случаев «Следопыт», предоставляя свои страницы новому автору, оказался как бы преддверием, трамплином для следующего прыжка — в литературу, уже с собственной книгой (так вышло и с «Яблочным пиром»).
Добрая дружба связывала Рождественскую с Клавдией Владимировной Филипповой — женой критика и будущего писателя-историка К. В. Боголюбова, и, думается мне, не будь этой дружбы, неизвестно, родилась ли бы повесть Филипповой «В гимназии», тепло принятая уральскими читателями.
Секция детской литературы при отделении Союза писателей была в ту пору едва ли не самой многочисленной и деятельной; не припомню, был ли в ней тогда хоть один член Союза писателей, но что у всех на счету имелись напечатанные книги, получившие признание читателей, так это уж точно.
Характерно было и другое: почти все, пробовавшие свои силы в области детской литературы, являлись специалистами в какой-либо отрасли. Тарханеев — геолог; Раухвергер — ихтиолог (специалист по рыборазведению); Цеханович — биолог… К слову, книга Юрия Цехановича «О маленьких рыбаках и больших рыбах», неоднократно переизданная, — теплая, умная, живая, которую читали и дети и взрослые, — несомненно обогатила скудноватую детскую литературу того периода и явилась серьезным вкладом в распространение биологических знаний, воспитание любви к родной земле.
Доброе слово хочется сказать обо всех этих людях, по праву заслуживающих быть названными первопроходцами юношеской научно-художественной литературы на Урале. Федор Константинович Тарханеев — всегда энергичный и всегда только что из очередной геологической экспедиции; пропадет на какое-то время, появится, опять пропадет, здоровяк и крепыш, характером из тех, про кого принято говорить, что с ним не соскучишься, не пропадешь. Бывалый — историй в запасе масса. Истории эти и легли в основу его рассказов. Сын Тарханеева тоже стал геологом. «Геологическая династия», и, конечно, знаний, опыта и разных занимательных вещей, почерпнутых из практики жизни, не занимать. Федор Константинович умел преподать их умно, интересно; умел и сам слушать, учиться у других. Юрий Владиславович Цеханович — внешне полная противоположность: худой, в очках, стеснительный, деликатный, в компании молчанушка, только поводит по сторонам, как бы боясь пропустить что-либо, своими поблескивающими окулярами; начнешь с ним разговаривать — слушает с напряженным вниманием, приблизив ухо к говорящему (сказывалась потеря слуха, ставшая заметной особенно в последние годы жизни). При всей внешней разнице, имелось нечто общее, сближавшее их, это — интеллигентность, предупредительность, уважение к людям. Каждый из них был в некотором роде полпредом своей отрасли в детской литературе, и, право, вспоминая их, всегда думаешь: самое трудное — начать, быть пионером, протоптать первую тропку, пусть вначале не очень заметную и все же указывающую путь другим.
Складывается научно-художественная литература для детей и юношества — жанр, завоевавший ныне прочные позиции, значение которого трудно переоценить в наш век развития точных наук, кибернетики, биологии, экологии, и, конечно, немыслимый без привлечения специалистов, глубоких профессиональных знаний.
Ученые пророки вещают: наука и литература, ученый и
